Выяснилось, что подобные перекаты идут на Гилюе примерно через километр. Они вполне безобидны: надо только держаться в самой струе, чтобы не налететь на подводный камень. Делать ничего не нужно, только держись крепче. Даже приятно: тебя мчит, швыряет то вверх, то вниз – дух захватывает, как на аттракционе!
Между порогами река широка и глубока, течение здесь не такое быстрое. То и дело открываются живописные виды: отвесные прибрежные скалы, похожие на сказочные замки; зеленые и голубые склоны сопок, уходящие в небо; желтое двойное пятно склоненной над водой березы…
– Вот и осень подкралась… – сказал Алексей, фотографируя березу. – Того и гляди, снег выпадет!
– Какой снег? – не поверил я. – Август месяц!..
– Снег в здешних краях может выпасть и в июле!.. – Алексей достал из планшета карту. – Так, Гоша, сегодня нам до места не доплыть, придется устраивать ночевку… И заночуем мы с тобой на Перевоз-Гилюе.
– В поселке?
– Был поселок, сейчас там одни развалины да хибарка паромщика.
До Перевоз-Гилюя мы добрались почти в темноте. Решили паромщика не беспокоить, а заночевать на берегу.
Проплыли мимо темного силуэта парома под тросом, натянутом поперек реки, и на правом, обрывистом, высотой в два человеческих роста берегу наспех поставили палатку. Затем внизу, у воды, развели костер, сварили ужин. Поели. На меня навалилась такая усталость, что я едва смог подняться к палатке.
Долго не засыпалось, болели натруженные руки, перед глазами бесконечной лентой бежало пестрое речное дно. К тому же палатку поставили неудачно. Я лежал прямо на каком-то холмике, с которого постоянно скатывался то на Алексея, то на боковину палатки.
Когда я проснулся, Алексей уже кашеварил внизу. Сопки на противоположном берегу стояли по пояс в утреннем тумане. Хрипло куковала кукушка. Стая уток пролетела над рекой.
– Спускайся, завтрак готов! – крикнул мне Алексей.
Ели прямо из котелка. Каша обжигала, взять в рот ее было невозможно. Тем не менее вскоре котелок наполовину опустел, хотя, клянусь, я вообще ничего еще не съел! Алексей один всё схавал, проглот!.. Я пригляделся, как он так умеет?.. Оказывается, он не черпает, как я, поглубже, а ловко снимает тоненький верхний слой каши – и в рот!.. Я стал поступать так же – дело пошло, но всё равно мне уже каши не хватило, чтобы наесться.
– В кругу друзей не щелкай клювом! – довольно расхохотался Алексей, видя мое обиженное лицо. – Ладно, Гоша, открой себе еще банку тушенки!
Пока я усугублял свой завтрак тушенкой, Алексей собирал вещи.
– Эге, дружок, – сказал вдруг он с какой-то растерянностью, – мы с тобой, похоже, на кладбище ночевали!.. То-то, я смотрю, на берегу какие-то странные кости валяются… А вот и угол гроба торчит, – Алексей поковырялся веслом в обрыве. – Ну да, река размывает старое кладбище!..
Ужасная догадка пришла мне на ум. Я бросил тушенку, взлетел на обрыв, сдернул палатку… Точно, блин! Я спал на могильном холмике! Волосы поднялись дыбом на моей голове!
– Алексей! – завопил я. – Что делать?.. Я спал на могиле!..
– Поздравляю, Георгий! Ты уверенно движешься в пантеон легендарных супергероев Зейского района!.. Первый твой подвиг – такси до Золотой Горы, второй – ночь на могиле!.. И это, я чувствую, только начало!..
Поплыли дальше. Опять бурные перекаты, чередующиеся с участками со спокойным течением, скальные прижимы то с одного, то с другого берега, глыбовые россыпи на склонах, утиные стаи, поднимающиеся в воздух при нашем приближении и перелетающие с места на место. Один раз на галечниковый берег вышла медведица с двумя медвежатами. Алексей вынул наган. Медведица, увидев нас, коротко рявкнула, и медвежата скрылись в прибрежных зарослях. Медведица почапала за ними.
– Ты хотел стрелять? – спросил я Алексея.
– В медведя?.. Нет, только в воздух, чтобы отпугнуть, если что… – Алексей крутанул барабан револьвера. – С этим наганом брали Зимний!.. Попасть из него – большая удача: он стреляет через раз и с разбросом в два метра на расстоянии в пять!..
Тюменье горло прошли сходу. Это оказался очень протяженный и очень узкий слив, зажатый скальными стенками. Такая веселая, очень быстрая водная горка. Но если бы где-нибудь в этой трубе торчала скала или большой валун, мы разбились бы вдребезги!..
Ведьмина мельница представляла собой каскад небольших водопадов. Мы, конечно, вымокли прилично в этой мельнице и ударились лодкой пару раз о валуны, но без всяких неприятных последствий.
Грозный рев Чертовой печки был услышан нами еще за километр. Он не сулил ничего хорошего. Шум все нарастал, и вдруг мы увидели, что река впереди исчезает! Нас несло прямо на скальную стену, стоящую поперек реки. Гилюй утыкался в эту стену и… пропадал!..
– Давай к берегу! – обеспокоенно сказал Алексей. – Что-то тут не то!..
Мы подгребли к правому берегу и осторожно поплыли меж прибрежных валунов, вытягивая шеи.
Все прояснилось, когда до стены оставалось двести метров. Гилюй не уходил под землю, как мы подумали вначале. Он налетал на стену и тут же, круто повернув налево, бросался вниз по узкому сливу, откуда и доносился этот страшный рев.
– Не-ет, – протянул Алексей, – так просто мы в эту печку не полезем!.. Мы поступим мудро!.. Мы сначала посмотрим, что это такое… Сейчас переплывем на тот берег, пешочком пройдем до слива и всё разведаем…
И мы поплыли на тот берег. До него было метров сто. Мы не поняли сразу, что случилось. Стена, которая перегораживала реку, вдруг стала быстро приближаться!.. Течение!.. Течение резко ускорилось!..
– Блин! – заорал Алексей. – Не успеем, нас затянет в слив!.. Давай обратно!
Мы бестолково замахали веслами, разворачивая лодку!.. Развернули!..
– Давай, давай, Гоша, греби! – кричал Алексей, работая веслом с невероятной скоростью.
И я давал!.. Казалось, от напряжения у меня глаза вылезут из орбит и на руках порвутся мышцы – так я упирался!
Но все было без толку!.. Лодка уже налетала на стену, и мы выставили ноги и весла, чтобы смягчить удар. Нам это удалось, и сразу же мощным течением лодку потащило вдоль стены налево, вниз… На секунду открылось ревущее горло слива – в пене, в брызгах, в тучах водяной пыли – и мы свалились в этот ад!
Сразу мне глаза, уши, рот забило водой!.. Лодку крутило, ее ставило на дыбы, ее било о камни. Словно нас смыло в гигантский унитаз и несло теперь по его трубам и сифонам!..
…Лодку выплюнуло на тихий плес так же неожиданно, как и засосало в эту «чертову» канализацию!.. Оглушенные, мокрые с ног до головы, еще до конца не верящие в то, что живы и целы, мы подгребали к безмятежной, залитой солнцем лужайке.
– Я вижу, ты штаны-то обмочил!.. – сказал Алексей ехидно. Похоже, он приходил в себя.
– Просто вспотел немного, – ответил я небрежно. – А что, разве было отчего обмочить штаны?..
– Ну-у, я… тут задремал маленько, от скуки… Проснулся, смотрю – ты мокрый!..
– Все было спокойно, Алексей… Я только не понял, чего ты орал: «Давай, давай, греби!»
– Во сне, наверно…
– Наверно…
На лужайке мы пообедали, обсушились и отдохнули. Я даже немного поспал на солнышке. Когда проснулся, Алексей уже упаковывал вещи.
– Алексей, – спросил я осторожно, – а как же золото?
– Какое золото? – бросил на меня острый взгляд Алексей.
– Да-а, это… ребята говорили, что ты плывешь на Чертову печку за золотом…
– Какие ребята?.. Люська, наверно?..
– Ну, Люська…
– Люську хлебом не корми – дай кого-нибудь разыграть!.. А она тебе не рассказала, как в прошлом году я в многодневном маршруте напарника съел, когда продуктов не хватило?
– Нет…
– Еще расскажет!.. Касаемо золота… Может, и было когда-то оно в Чертовой печке, но теперь его здесь точно нет – я читал отчет местных золотарей… Вообще, все гилюйские россыпи еще в царские времена перелопатили на несколько раз!.. Если где и осталось богатое золотишко, так только в каких-нибудь самых глухих ручьях… А ты, Гоша, что, хотел набрать здесь золота?
– Ну, думал хотя бы пару крупинок – пацанам в Хабаровске показать…
– И сесть на пару лет!.. По закону, Гоша, всё найденное или добытое золото надо сдавать государству!.. Но не расстраивайся!.. Если мы с тобой откроем на Урюме урановое месторождение, оно будет ценнее всего золота Гилюя и его притоков.
Конец ознакомительного фрагмента.
